представим гипотетически, что ты — слон. поместишься ли ты в спичечный коробок? да, если ты игрушечный.
но Этот Живой Слон мог всё внутри крошечного спичечного коробка. это была его комната с раннего детства: Папа-слон и Мама-слон были большими внешне, но сродни муравьишкам внутри — сын же рос внутренне не по дням, а по часам. его душа раздувалась до таких размеров, что родители опасались: еды вскоре станет не доставать. и быстро поместили его к спичкам.
время шло, а Этот Живой Слон хотел всё больше и больше: перечитать все книги этого мира, прикоснуться хоботом к каждому существующему цветку, попробовать 100 видов круассанов, изобрести лекарство от смерти и продемонстрировать, как любовь спасёт мир, заразив лишь ею всех на планете.
от таких аппетитов мать падала в обморок, а отец доставал ремень. он трубил сыну что-то похожее на «не высовывайся! и здесь хорошо! тут тепло и сухо — что тебе ещё нужно, неблагодарный?!». а затем с грустью убирал ремень, понимая абсурдность размеров своего ребёнка и огромной бляхи.
Этот Живой Слон всё чаще скучал. ему было тесно в спичечном домике — морально, физически и чисто по-слоновьи. поэтому он нашёл работу. против неё Мама-слон и Папа-слон не возникали. теперь ему приходилось делить комнату на кабинет и жильё — градус невыносимости повысился. он постоянно был скрюченным, несвободным и голодным. по годам он нуждался в гроздьях бананов и дальних путешествиях, а в силу мини-комплекции получал лишь банановые крохи и безлимитный интернет.
в итоге он психанул, взял спичку, поджёг ненавистный дом и убежал. его раздавила первая человеческая подошва.
